Часть первая. Россия. 2001 г.
Глава третья
Эдвард проснулся и взглянул на часы: «До будильника ещё две минуты». Как далеко от Англии ни оказался бы мистер Фаррелл, он вставал ровно в шесть, чтобы встретить новый день, наслаждаясь первой чашкой крепкого чая. Эдвард накинул тёмно-синий халат с родовым гербом на груди. Казалось, будто мягкие велюровые складки хранят тепло Фаррелл-Холла — родного дома в предместье Лондона. В любой поездке, сколько бы вещей ни набралось, халату всегда находилось место рядом с фотографией покойной жены Эдварда, томиком сонетов Шекспира и дисками с любимой классикой
Он наскоро принял душ, спустился в кухню и поставил на плиту чайник. Стараясь не шуметь, он дошел до комнаты, где поселился Роберт и приоткрыл дверь: «Так, идеально застеленная постель. И где это, интересно, мой мальчик сегодня спать лег? Забавно. Ладно, загляну через пару часов». Он вернулся на кухню, заварил чай и поднялся к себе.
Вчера, впервые за долгие годы, Роберт попросил у него совета и помощи. Эдвард вспомнил выражение лица сына, какого он не ожидал увидеть у повидавшего многое на своем веку мужчины — по-детски испуганное, но в то же время счастливое. Эдвард взял портрет жены:
— Привет, Лиз, — прошептал он, — Ты единственная, кто мог бы мне сейчас помочь.
Несколько лет назад Элизабет скончалась от лейкемии. Эдвард так и не простил себе, что не смог спасти супругу, хотя глубоко в душе понимал, что сделать ничего было нельзя. После потери любимой, он дал себе клятву больше не жениться, но одиночество порой становилось невыносимым. И вот теперь шестое чувство подсказывало, что странная пациентка неспроста ворвалась в размеренную холостяцкую жизнь. Эдвард недоумённо заметил, как учащается сердцебиение. Не только Роберт в смятении, он и сам испытывал непонятное волнение.
— Что происходит? Роберт влюбился? А я? Нет-нет, просто физиология, — он провел пальцами по стеклу рамки, погладив на портрете вьющиеся, темно-каштановые, как у сына, волосы жены.
Эдвард отставил фото, сделал пару глотков обжигающего терпкого чая и погрузился в раздумье.
Что посоветовать сыну? Эдвард давно хотел, чтобы в жизни Роберта появилась женщина, способная растормошить его. Парень с детства был чересчур серьезным. А когда после окончания университета он заявил им с Элизабет, что отправляется на войну репортером, родители поняли, что сын, и правда, отличается от сверстников. Хотя чего ожидать от ребенка миссионеров. Эдвард — блестящий хирург, потомок знатного рода, создал и возглавил одну из лучших клиник в Англии. Он проводил сложнейшие операции, которые сами по себе приносили хороший доход. Но ему не нужны были ни деньги, ни слава — душа филантропа не давала Эдварду сидеть на месте. Жена — внучка эмигрантов, бежавших из России после революции семнадцатого года, тоже врач, на всю жизнь стала верной спутницей и другом. Супруги мечтали, как спустя годы, уйдут на покой и будут нянчить внуков вдали от суеты. Но жизнь распорядилась иначе — он остался один.
— Я помогу им, Лиз… — Эдвард вновь взял портрет жены, — Мне пришлось провести полный осмотр и, представляешь, она до сих пор… даже не вериться, что в наше время, в её возрасте…
Его оборвал на полуслове звонок телефона. На экране мобильного высветилось имя Виктор.
— Эдвард, нужна помощь! Алле, алле!
— Виктор, слышу тебя!
— Очень плохая связь, может прерваться. Сможешь быстро собраться и вылететь в Москву?
— Не вопрос.
— Я тебе закажу билет на рейс из Пулково в одиннадцать ноль-ноль. Захватишь с собой лекарства, их доставят в аэропорт со всеми необходимыми разрешениями. Выручай, старина!
— Буду… — в трубке пошли гудки.
Эдвард отложил телефон и зашагал взад-вперёд по комнате. Виктор был непросто его другом, но и человеком, разыскавшим Роберта, пропавшего в Чечне. Эдвард — активный участник Красного креста, и для него многие дороги были открыты. Он приехал найти Роберта и растерялся, оказавшись среди таких же родителей метавшихся в поиске своих пропавших сыновей. Виктор Правдин на тот момент выполнял страшную миссию — в составе других экспертов, он проводил опознание найденных тел солдат после штурма одного из поселений. Эдвард всегда умел быть полезным и два врача подружились. Как выяснилось, Роберт попал в плен. Виктору удалось узнать предположительное место нахождения Фаррелла-младшего, и туда направили спасательную спецгруппу. Но Роберт бежал из неволи вместе с русским парнишкой-контрактником. Бойцы обнаружили их раненными в лесу, еще на подходах к поселку. Одни — беглецы не добрались бы до своих. С тех пор Эдвард считал себя должником Виктора, нашел время приехать в Россию и привезти хорошее оборудование в Центр по реабилитации воинов-интернационалистов, который Виктор возглавлял.
Взглянув на часы, Эдвард решил, что пора будить Роберта.
***
Он не обнаружил сына в его комнате и заглянул в гостевую комнату. Роберт проснулся, поднес палец к губам и, потягиваясь, вышел к отцу в коридор.
— Как прошла ночь? — поинтересовался Фаррелл-старший, разминая кисти рук.
— Фантастически…
— Ого! Что ты имеешь в виду?
— Я никогда раньше не встречал таких потрясающих девушек. Отец, она такая, такая… я не знаю, как тебе объяснить.
— Очень информативно, — отец похлопал его по плечу. — Из твоего восторженного лепета я понял только, что ты влюбился. Учти, женщины слабят ноги.
И он изобразил хук справа — в былые годы он неплохо владел боксом.
— Ну ты даешь, с утра пораньше, — не растерявшись, Роберт мгновенно уклонился, будучи хорошим учеником своего отца.
— Ты выяснил кто эта красавица и откуда?
— Она ничего не помнит, но не теряет при этом ни бодрости духа, ни чувства юмора и готова ехать со мной в Москву. — Это не очень хорошо…
— Неправильно выразился. Она не помнит кто она и откуда, но наизусть цитирует Шекспира, помнит народный фольклор и считает тебя ангелом, который явился ей во сне в белом халате.
Эдвард рассмеялся.
— Похоже я немного переборщил с одним обезболивающим. Но мне приятно, что мы с Шекспиром поселились первыми в ее воспоминаниях.
— Ну конечно, — усмехнулся Роберт, — ты для нее ангел, а меня она чуть не выгнала взашей после пяти минут знакомства.
— Я тебя плохому не учил, так что не ко мне претензии, — улыбнулся Эдвард и, посерьезнев, добавил:
— У меня скоро самолет. Я тоже должен лететь в Москву. Поэтому мне необходимо еще раз осмотреть пациентку. Договорюсь, чтобы ее, пока нас нет, разместили в центре…
— Она нормально себя чувствует и готова поехать со мной. Вдруг ее тут разыскивают? Лучше пока уехать из Питера.
— Но у нее нет документов! Как она полетит с тобой?
— Я все продумал. Поедем на машине.
— На какой, если не секрет?
— Договорись, пожалуйста, с Виктором.
Эдвард покачал головой.
— И это называется ты все продумал?
— Пожалуйста, — Роберт посмотрел на отца взглядом, под которым растаял бы и снег в морозилке.
— Оставь такие взгляды для своей красавицы, хотя, похоже, ты его уже на ней опробовал. Помогу тебе, так и быть. Давно она уснула?
— Около четырех. Я дал ей обезболивающее.
— Тогда можно уже разбудить, — с этими словами отец открыл дверь и подошел к кровати.
Эдвард присел на краешек постели и тронул Юлю за руку. Она тут же открыла глаза.
— Доброе утро, — с обворожительной улыбкой поздоровалась она с Фарреллом-старшим и перевела взгляд на Роберта.
Эдвард восторженно улыбнулся в ответ.
— Рад, что вы пришли в себя. Я — отец Роберта Эдвард Фаррелл и ваш лечащий врач на ближайшее время, если не возражаете, конечно.
— Привет, Принцесса! — Роберт опустился в кресло.
— Принцесса? — переспросил отец сына и вновь повернулся к Юле. — Вы совсем вскружили голову моему мальчику. Но, поверьте, я вовсе не возражаю, — и он лукаво блеснул такими же, как у Роберта, синими глазами.
— Однако, — продолжил он, — вы вчера получили серьезную травму, и я должен еще раз осмотреть вас, а также задать несколько вопросов. Роберт, ты поможешь нашей прекрасной пациентке подняться в смотровую? А потом придумай что-нибудь с завтраком — я отпустил вчера Зою Михайловну на выходные.
Он встал, слегка поклонился и, уже выходя из комнаты, пробормотал себе под нос:
— Значит, Принцесса… Неплохо.
Как только закрылась дверь, Роберт занял место отца на краю постели.
— Как ты, Джу?
— Я по-прежнему ничего не помню, — она, с грустью взглянула в окно, — какая-то непроглядная тьма. Не с неба же я свалилась. Ведь я где-то жила, у меня было имя, возможно, семья, работа. А сейчас ничего… И это страшно. А еще ужасней — я не знаю, что довело меня до края, почему оказалась, как ты говоришь, одна, избитая в лесу…
Юля попыталась сесть. В этот раз получилось сразу, но голова еще кружилась.
— Нужно идти к твоему отцу. У него и помимо меня, наверное, дел хватает. Поможешь?
Роберт подал ей халат и помог дойти до ванны.
— Принцесса, постарайся не делать резких движений. Если понадобится моя помощь, я здесь, рядом, — произнес он, нехотя отпуская ее руку.
Юля встала под душ и долго, с наслаждением, нежилась под тонкими тёплыми струями. На полках стояли шампуни, но в основном мужские. Юля открыла черный флакон с логотипом модного французского дома и понюхала, прикрыв глаза. Капнула сначала в ладошку, но скептически оценив количество, пожала плечами и обильно полила голову густой синей жидкостью. Белоснежная пена и свежий мандариновый аромат облаком окутали ее тело. Почувствовав себя родившейся заново, она выключила воду, закуталась в безразмерное махровое полотенце и принялась расчёсывать непослушные волосы. Невзначай Юля встретилась глазами со своим отражением и замерла: «Всё равно я тебя не знаю». Она дотронулась до зеркала указательным пальцем, поправила полотенце и вышла из ванной.
Роберт стоял, прислонившись к стене, и Юле стало неудобно.
— Прости, я заставила тебя долго ждать…
Молодой человек притянул ее к себе и вдохнул легкий цитрусовый аромат, исходящий от её волос.
— Ты даже не представляешь, как долго.
— Пойдем, — тихо попросила она, смутившись от такой вольности с его стороны, — позже поговорим.
— Слушаю и повинуюсь.
Открыв дверь, Роберт пропустил ее вперед и спросил:
— Сама сможешь дойти? Нам на второй этаж.
Юля укоризненно посмотрела на него, и Роберт поднял руки вверх. На лестнице у нее закружилась голова. Стараясь не подавать виду, она крепче вцепилась в перила… И очнулась уже в просторном светлом кабинете на кушетке.
— Ты меня с ума сведешь, — были первые слова, которые она услышала от склонившегося над ней Роберта.
— Ты поцелуями оживляешь, скажи честно? — слабо улыбнулась Юля.
— А можно? — сразу оживился он.
— Ладно, жива твоя принцесса. Организуй нам завтрак примерно через час, а мы побеседуем и дойдем до больницы, — подошел к ним мистер Фаррелл.
— Можешь называть ее Джулией, — хитро улыбнулся Роберт и скрылся за дверью.
***
— Джулия? — Фаррелл-старший удивленно взглянул на Юлю.
— Вчера ночью выяснилось, что я помню что угодно, даже пьесы Шекспира и сказки народов мира, но только не свое «я», — пожала она плечами. — Мы сошлись на имени Джульетта и его производных. И, да, вы можете меня так называть. Мне нравится это имя.
— Не думал, что мой Ромео такой затейник, — усмехнулся Эдвард. — Раздевайтесь.
Юля помедлила, но потом встала и решительно сняла полотенце, оставшись без ничего. Увидев её обнажённой, Эдвард остолбенел, но спохватившись, поспешно произнес:
— Повернись… Повернитесь спиной, пожалуйста.
Он коснулся ее атласной, загорелой кожи, и организм откликнулся непривычным для опытного врача образом. «Это что еще за фортель?» — осадил он себя. Тут Юля неожиданно повернулась к нему со слезами на глазах и, молитвенно сложив руки, произнесла низким, грудным голосом:
— Доктор, мне страшно! Мне кажется, я не робкого десятка, но это так ужасно ничего не знать о себе.
— Все не так плохо, Джулия. Сейчас сделаем рентген и кое-какие анализы, назначим вам лекарства. Я помогу, не волнуйтесь, — он, не зная куда девать взгляд, снял с вешалки белый медицинский халат и протянул ей.
Она поблагодарила и оделась.
— Голова… Кружится.
Юлю качнуло в сторону Эдварда. Он обхватил ее за талию и помог добраться до кресла. Померил давление, надев манжету тонометра на худенькую ручку пациентки, достал из шкафчика упаковку таблеток и растворил одну в воде.
— Выпейте, и дойдем с вами до больницы. — он окинул Юлю оценивающим взглядом, вышел и скоро вернулся с темно-синим плащом в руках. — Накиньте еще это.
***
Мистер Фаррелл внимательно изучил снимки и произнес:
— Джулия, если не считать частичную амнезию в результате удара или очень сильного стресса, — да, и такое бывает, — все у вас в порядке. А потому я обязан спросить, ибо разум ваш абсолютно ясен: что мы предпримем? Как частное лицо, а не врач, я предлагаю выбор. Мы можем связаться с полицией, и она будет разыскивать ваше «я». Второй вариант: постараетесь вспомнить сами, кто вы есть. Учитывая те необычные обстоятельства, при которых Роберт нашел вас, я не исключаю, что вы попали в крупные неприятности, поэтому вам решать. Со своей стороны, я гарантирую полную поддержку и все условия для вашего восстановления.
— Спасибо, мистер Фаррелл. Я чувствую себя, как маленький ребенок, заблудившийся в большом городе. Хочется звать на помощь, но интуиция подсказывает, что лучше этого не делать. Поэтому, я выбираю второе. Роберт предложил уехать в Москву на несколько дней, мне кажется, это разумнее всего.
— Браво, — он пожал руку очаровательной пациентке, — я люблю решительных и разумных людей. Думаю, мы поладим.
Эдвард улыбнулся: Джулия определенно нравилась ему все больше и больше.
— Не возражаешь, если я перейду на «ты»? — предложил он и мысленно наконец признался себе, что впервые в жизни позавидовал сыну.
— Напротив!
— Тогда вперед! Роберт сейчас сразит нас кулинарными способностями.
Вернувшись домой, они пошли на запах жареного бекона. В центре стола стояла тарелка горкой полная тостов с румяной корочкой, рядом на овальном блюде теснились под свежей зеленью и оливками ломтики брынзы и колбасы. У плиты суетился Роберт. Он повернулся и, шутливо насупившись, пожурил отца за то, что тот обнимает Юлю за плечи.
— Да ты никак ревнуешь, — рассмеялся Фаррелл-старший, — для тебя же берегу, она так и норовит упасть в обморок.
Эдвард сел за стол и подумал: «Так хорошо, по-семейному. Странно даже… И легко! Будто лет десять сбросил».
***
Позавтракав, Фаррелл-старший встал:
— Роберт, я договорился с Виктором. Можете взять машину в гараже и немедленно отправляться в путь. Держи документы и ключи. Гостиницу я забронирую, билет на самолет сдам. Вопросы есть?
— Нет вопросов. Спасибо, отец!
Во взгляде Эдвард прочел искреннюю благодарность.
— Только ребята мне уже сняли гостиницу, — добавил Роберт с невинной улыбкой.
— Ты едешь просто с ними встретиться?
— Да.
— Хорошо. Звони, если будут проблемы. — Он подмигнул сыну, чуть поклонился в сторону Джулии и, повернувшись на каблуках, стремительно вышел из кухни.
— Ну что ж, — Роберт потянулся, как огромный кот, — будем действовать по обстановке! Боевая готовность номер один. Мне кровь из носу нужно быть сегодня вечером в Москве, поэтому выезжать нужно сейчас. Но для начала надо раздобыть тебе какой-нибудь костюм. Не можешь же ты путешествовать в медицинском халате. Женской одежды у нас нет, а твоя еще не высохла. Пойдем, пороемся в шкафу, проявим фантазию.
***
Юля зашла в комнату Роберта и задержалась у стеллажей, заставленных книгами и фотографиями. В основном это были военные нечеткие снимки, и только один цветной, в черной зеркальной рамке, словно случайно оказавшийся среди них, сразу бросался в глаза. Красивая женщина, та же, что была изображена на портрете, смеялась и махала рукой.
— Кто это?
— Это жена хозяина дома. Она погибла.
— Красивая. Ты говорил, хозяин дома тоже врач?
— Военный врач. Это комната его сына. Артур — спецназовец, классный парень. Он сейчас в отъезде и милостиво уступил мне свою комнату, — Роберт обнял Юлю за талию, и она, вздрогнув, отстранилась. Он закусил губу: «Не переиграл ли меня отец?»
Роберт подвел Юлю к шкафу.
— Постарайся подобрать себе одежду более-менее по размеру, просто чтобы доехать в машине до магазина. В общем, подумай, а я пока приведу себя в порядок, — он сунул руки в карманы и расстроенный вышел из комнаты.
Когда он вернулся с ее туфлями, она стояла у окна в светлом зеленом джемпере и хлопковых брюках, аккуратно закатанных выше щиколотки и туго затянутых ремнем на талии. Роберт протянул ее туфли со словами:
— Смотришься стильно. Как ты ноги не переломала в лесу на таких каблуках?
Он присел на корточки и помог обуться.
— Знаешь, я себя в них очень уверенно чувствую!
— Тогда идемте, Ваше Высочество! Карета подана, — улыбнулся Роберт и посмотрел на нее снизу вверх.